Не почитал Хищением, говорит апостол, быть равным Богу. Равный не говорится об одном лице; если равен, то кому-нибудь равен. Таким образом, ясно, что речь идет о двух лицах. И Арий опровергается многими способами: образом Божиим, то есть сущностью. И не сказал: бывший - γεγονώς, но будучи - υπάρχων, что подобно изречению: Я есмь Сущий (Исх.3:14). И: не почитал хищением быть равным Богу. Видишь ли равенство? После этого как же ты говоришь, что Отец больше, а Сын меньше?

Но посмотри на безрассудное упорство еретиков. Сын, говорят, будучи малым Богом, не почитал хищением быть равным великому Богу. Но, во-первых, какое писание учит нас, что есть малый и великий Бог? Так учат эллины. А что и Сын великий Бог, послушай, что говорит Павел: ожидая, говорит, явления славы великого Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа (Тит.2:13). Затем, если Он мал, каким образом Он почитал хищением Себе быть великим? Кроме того, Павел, имеющий в виду научить смиренномудрию, оказался бы нелепым, если бы внушал следующее: поскольку малый Бог не восставал против великого Бога, то и вы должны смиряться друг перед другом. Потому что, какое же это смирение, когда меньший не восстает против большего? Это одно только безсилие. Смирением называется то, что Он, равный и равномощный Богу добровольно сделался человеком. Итак, об этом довольно.

Далее, посмотри, что говорит Павел: не почитал хищением. Когда кто-нибудь похитит что-нибудь, боится отложить это, дабы не потерять не принадлежащее ему. А когда имеет что-нибудь от природы, легко пренебрегает этим, зная, что он не может сего лишиться, и если, казалось бы, отказывается от этого, то опять оное воспримет. Таким образом, апостол говорит, что Сын Божий не убоялся унизить Своего собственного достоинства, потому что Он имел его, то есть равенство с Богом Отцом, не чрез хищение, но признавал это достоинство принадлежащим Своей природе. Поэтому Он и избрал уничижение, так как и в уничижении сохраняет Свое величие.

Но уничижил Себя Самого, приняв образ раба.

Где те, которые говорят, что Он сошел не добровольно, а исполняя повеление? Пусть знают те, что Он уничижил Себя, как Господь, как Самовластный. Говоря: образ раба, этим самым апостол пристыжает Аполлинария; потому что принимающий образ - μορφος - или, иначе, природу раба, имеет и душу вполне разумную.

Сделавшись подобным человекам.

Основываясь на этом, маркиониты говорят, что Сын Божий воплотился призрачно; потому что, говорят они, видишь ли, как Павел говорит, что Он принял подобие человека и облекся в человеческий образ, а не по существу сделался человеком? Но что же это значит? Это значит, что Господь не все имел наше, но чего-то и не имел, именно: не родился по естественному порядку и не грешил. Но Он не был только тем, чем казался, но и Богом: не был Он обычным человеком. Поэтому апостол и говорит: подобным человекам, потому что мы душа и тело, а Он душа и тело и Бог. На этом основании, когда апостол говорит: в подобии плоти греховной (Рим.8:3), то не то говорит, что Он не имел плоти, но что плоть эта не грешила, а была подобна греховной плоти по природе, а не по злу.

Таким образом, как там подобие не в смысле всецелого равенства, так и здесь он говорит о подобии в том смысле, что Он не был рожден по естественному порядку, был безгрешным и не был простым человеком.

И по виду став как человек.

Так как апостол сказал, что уничижил Себя Самого, то, чтобы ты не счел это дело изменением и превращением, он говорит: оставаясь тем, чем был. Он принял то, чем не был; природа Его не изменилась, но Он явился во внешнем виде, то есть во плоти, потому что плоти свойственно иметь вид. Ибо, когда он сказал: приняв образ раба, то после этого осмелился сказать и это, как бы этим заграждая уста кому. Прекрасно он сказал: как человек, так как Он не был один из многих, но - как один из многих.

Потому что Бог-Слово не превратился в человека, но явился как человек, и, будучи невидимым, явился имея вид. Некоторые же толковали это место так: "и образом", как уже истинно человек, как и Иоанн говорит в Евангелии: славу как единородного от Отца (Ин.1:14), вместо того чтобы сказать: славу, какую прилично иметь единородному; потому что как - ως - означает и колебание, и утверждение.

Смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной

Снова говорит: смирил себя, дабы не подумали, что Он снизошел не добровольно. Но ариане говорят: вот, о Нем сказано: послушен. Так что же, неразумные? Мы и друзьям своим повинуемся, и это нисколько не уменьшает нашего достоинства. Как Сын, Он добровольно повиновался Отцу, показывая и этим Свое сродство с Ним; потому что долг истинного Сына - почитать Отца. Обрати внимание на усиление выражения: не только сделался рабом, но принял смерть, и еще более того, - позорную, то есть крестную смерть, проклятую, назначенную беззаконникам.

Посему и Бог превознес Его и дал Ему имя выше всякого имени.

Когда Павел упомянул о плоти, то смело говорит о всем Его унижении, так как плоти это свойственно. Таким образом, и эти слова разумей о плоти, не разделяя единого Христа. Какое же имя даровано человеческой природе единого Христа? Имя это - Сын, имя это - Бог; потому что Сей Человек есть Сын Божий, как и архангел сказал: и рождаемое святое наречется Сыном Божиим.(Лк.1:35).

Дабы пред именем Иисуса преклонилось, всякое колено небесных, земных и преисподних.

То есть весь мир, ангелы, люди и демоны; или: и праведники, и грешники. Потому что и демоны познают, и непокорные подчинятся, не противоборствуя более истине, как они и прежде того времени говорили: знаю Тебя, Кто Ты (Лк.4:34).

И всякий язык исповедал, что Господь Иисус Христос в славу Бога Отца.

То есть чтобы все говорили, что Господь Иисус Христос есть Господь и Бог. В том заключается слава Отца, что Он имеет Такого Сына, Которому покоряется все. Видишь ли, что в прославлении Единородного заключается слава Отца? Так что, напротив, умаление Его составляет унижение Отца.

Следующая страница

Евангельское чтение Литургии с толкованием св. Феофилакта Болгарского

Лк., 54 зач., X, 38-42; XI, 27-28.

В продолжение пути их пришел Он в одно селение; здесь женщина, именем Марфа, приняла Его в дом свой; у неё была сестра, именем Мария, которая села у ног Иисуса и слушала слово Его. Марфа же заботилась о большом угощении и, подойдя, сказала: Господи! или Тебе нужды нет, что сестра моя одну меня оставила служить? скажи ей, чтобы помогла мне. Иисус же сказал ей в ответ: Марфа! Марфа! ты заботишься и суетишься о многом, а одно только нужно; Мария же избрала благую часть, которая не отнимется у неё.

Велико благо и от гостеприимства, как показала Марфа, и не нужно пренебрегать им; но еще большее благо - внимать духовным беседам. Ибо тем питается тело, а сими оживляется душа. Не для того, - говорит, - существуем мы, Марфа, чтобы наполнять тело разными яствами, но для того, чтобы творить полезное душам. Примечай и благоразумие Господа. Он ничего не сказал Марфе прежде, чем от нее получил повод к упреку. Когда же она покусилась отвлечь свою сестру от слушания, тогда Господь, воспользовавшись поводом, упрекает ее. Ибо гостеприимство дотоле похвально, доколе оно не отвлекает и не отводит нас от того, что более нужно; когда же оно нам начнет препятствовать в важнейших предметах, тогда довольно предпочесть ему слушание о Божественных предметах. Притом, если сказать точнее, Господь возбраняет не гостеприимство, но разнообразие и суетность, то есть развлечение и смущение.

Для чего, - говорит, - Марфа, ты заботишься и печешься о многом, то есть развлекаешься, безпокоиться? Мы имеем нужду в том только, чтоб сколько-нибудь поесть, а не в разнообразии яств. - Иные слова "одно только нужно" разумели не о пище, но о внимании к учению. Итак, сими словами Господь научает апостолов, чтобы, когда они войдут в чей-либо дом, не требовали ничего роскошного, но довольствовались простым, не заботясь более ни о чем, как о внимании к учению. - Пожалуй, разумей под Марфой деятельную добродетель, а под Марией - созерцание. Деятельная добродетель имеет развлечения и безпокойства, а созерцание, став господином над страстями (ибо Мария - значит госпожа), упражняется в одном рассмотрении Божественных изречений и судеб. - Обрати внимание и на слова: "села у ног Иисуса и слушала слово Его".

Под ногами можно разуметь деятельную добродетель, ибо они означают движение и хождение. А сидение есть знак неподвижности. Итак, кто сядет при ногах Иисусовых, то есть, кто утвердится в деятельной добродетели и чрез подражание хождению и жизни Иисуса укрепится в ней, тот после сего доходит до слышания Божественных речений или до созерцания. Поскольку и Мария прежде села, а потом слушала слова. - Итак, если ты можешь, восходи на степень Марии чрез господство над страстями и стремление к созерцанию. Если ж это невозможно для тебя, будь Марфой, прилежи деятельной стороне и чрез то принимай Христа. - Приметь сие: "которая не отнимется у неё". Подвизающийся в делах имеет нечто такое, что отнимается у него, то есть заботы и развлечение. Ибо, достигши до созерцания, он освобождается от развлечения и суетности, и таким образом у него нечто отнимается. А подвизающийся в созерцании никогда не лишается сей благой части, то есть созерцания. Ибо в чем больше он будет успевать, когда достиг самого высшего, разумею, созерцания Бога, что равно обожению? Ибо кто удостоился зреть Бога, тот становится богом, так как подобное объемлется подобным.

Когда же Он говорил это, одна женщина, возвысив голос из народа, сказала Ему: блаженно чрево, носившее Тебя, и сосцы, Тебя питавшие! А Он сказал: блаженны слышащие слово Божие и соблюдающие его.

Тогда как фарисеи и книжники порочат чудеса Господа, жена, лицо безхитростное и простое, прославляет Его. Где те, кои говорят, что Господь явился призрачно? Ибо вот свидетельство, что Он и сосцами питался! А Он ублажает тех, кои соблюдают слово Божие, впрочем, отнюдь не с тем, чтобы Мать Свою лишить ублажения, но с тем, чтобы показать, что и Она не получила бы никакой пользы от того, что родила Его и питала сосцами, если бы не имела всех прочих добродетелей.