Через несколько месяцев после того, как послушник Федор Колычев, будущий игумен Филипп, был принят в число соловецкой братии, монастырь сгорел — в него ударила молния. Случилось это весной 1538 г. От деревянных храмов и келий остался лишь пепел, разметаемый беспокойным морским ветром. Вместе с другими насельниками Федор отстраивал все заново. Быть может, именно тогда и пришла ему дерзновенная мысль о каменных храмах на Соловках.

Спустя годы, когда братия избрала Филиппа игуменом, замысел создать среди холодных вод небывалый, величественный монастырский град, земной образ Града Небесного, уже полностью созрел у него. И прежде всего Филипп решил перестроить в камне Успенскую церковь с трапезной.

Самое первое ее здание было поставлено еще в XV в. при преподобном Зосиме. Посвятив монастырский собор Спасителю, трапезную церковь Зосима нарек в честь Его Пречистой Матери — в честь праздника Ее честнаго Успения. Размышление о смысле этого праздника несло с собой душеполезную «память смертную», которая, по словам св. Иоанна Лествичника († 649), «нужнее всяких других деланий», ибо побуждает «к трудам и постоянным подвигам покаяния». Однако само Успение Богородицы воспринималось как событие не скорбное, а исполненное пасхальной радости. Богородица, по учению Церкви, «преставилася еси к животу, Мати сущи Живота» — умерла, чтобы продолжать жить вечно, будучи Матерью Поправшего смерть.

Успение Богородицы вселяло надежду на спасение, о котором особенно горячо просили именно Ее, Приснодеву. Русские люди любили ставить Успенские церкви. Успенским был соборный храм Кирилло-Белозерского монастыря, откуда пришел на Соловки первый отшельник — преподобный Савватий († l435). И даже главный собор Русской Церкви в Москве был посвящен именно этому празднику.

Средства на каменную Успенскую церковь на Соловках пришлось собирать всем миром. Свои пожертвования приносили крестьяне близлежащих волостей, ремесленники, купцы, заезжие казаки, воеводы, их слуги; жертвовали и сами иноки, включая игумена (список этих вкладов дошел до нас). Однако мало было только собрать деньги. Островное положение монастыря создавало особые трудности. Строевой лес, известь, железо, стекло и олово приходилось с немалыми хлопотами и опасностями возить с материка, а для производства кирпича понадобилось разыскивать на Соловках глину и устраивать кирпичный завод.

Зодчих, «хитре зиждущих церкви», игумен Филипп пригласил из Новгорода. Это были Игнатий Салка и Столыпа, под началом которых в 1552—1557 гг. и был осуществлен его строительный замысел. Здание вышло большим, по-средневековому сложным. Внутри его толстых стен, будто бы предназначенных для защиты братии от всего мирового зла, были проложены крутые и узкие лестницы, ведущие на верхние этажи. Они напоминали о древнем, поэтичном образе монашеского подвига: о «лествице» на небо, каждая ступень которой — это побежденная страсть или обретенная добродетель.

На втором, основном этаже здания расположились Успенская церковь и две одностолпные палаты — большая Трапезная и малая Келарская. Под ними, на первом этаже, — разнообразные «погреба» и «службы», в том числе хлебопекарня.

Жизнь в монастыре была полна символическими действиями, и духовным смыслом наполнялись даже самые простые дела. Огонь для розжига печи, в которой выпекались просфоры и хлеб, всегда приносили от лампады, горевшей над раками преподобных основателей монастыря, словно бы испрашивая у них каждодневное благословение. Удивительно, но пекарня и сегодня находится на своем прежнем месте, а в Келарской палате, как и при св. Филиппе, можно уловить тонкий запах свежевыпеченного хлеба.

Третий этаж был возведен только над церковью. Там игумен Филипп поместил небольшой придел во имя св. Иоанна Предтечи — небесного покровителя царя Ивана Грозного (1533—1584). Молиться о здравии «помазанника Божия» было делом обычным для инока, тем более что в политике царя тогда еще ничто не предвещало будущей опричной грозы. Однако было бы неверно думать, что придел предназначался только для этого. «Ангел пустыни» Иоанн Предтеча, крестивший Спасителя в водах Иордана, издревле почитался монашествующими как провозвестник их святого подвига. Долгие годы он прожил в безлюдных и бесплодных местах, являя пример суровой аскезы и мужественного служения Всевышнему. Иоанно-Предтеченский придел был «монашеским» не меньше, чем «царским».

Вначале он был здесь единственным. Спустя полвека (в 1605 г.) рядом с ним устроили еще один — св. Димитрия Солунского. А еще через два с половиной столетия (в 1859 г.) возник и третий придел. В одном из помещений под Трапезной палатой был освящен престол в честь Рождества Богородицы — в память о чуде, произошедшем некогда еще в старом, деревянном, здании пекарни. По монастырскому преданию, св. Филиппу явился там образ (икона) Пречистой Девы. По месту своего обретения этот образ именовался в монастыре «Хлебным» или «Запечным».

Наверное, неслучайно, что обновление зданий монастыря Филипп начал именно с трапезного храма. На Соловках действовал строгий общежитийный устав. Насельники монастырей-общежитий (киновий) жили сплоченными общинами, вместе молились, старались служить друг другу, вели общее хозяйство и имели совместную трапезу. Такая трапеза, на которую собиралась вся братия и где всем подавалась одинаковая «ядь», была одним из зримых символов киновий, укрепляла в насельниках чувство братского единства.

Проходила трапеза всегда чинно, «со многим благодарением и с молчанием велиим, с молитвою Исусовою». Четыре с половиной столетия каждый день приходили сюда сотни человек, молились и рассаживались за длинные столы. Стены Трапезной палаты помнят всех черноризцев, подвизавшихся в монастыре с середины XVI и до начала XX в., всех без исключения настоятелей — от св. Филиппа до св. Вениамина (Кононова), принявшего мученическую кончину в 1928 г. Тысячи и тысячи лиц.

Архитектурное убранство «превеликой» и «чудной» Трапезной палаты, как бы продолжающей собой Успенский храм, более чем соответствовало ее высокому предназначению. Попадая в светлое пространство, очерченное соразмерными линиями сводов и оконных проемов, человек испытывал внутренний подъем, необъяснимое чувство духовной радости, начинал ощущать ту гармонию созданного Богом мира, разрушить которую мог лишь он сам — своими грехами и неправдами... С 1994 г. в Успенской церкви вновь начали совершаться Богослужения. Быть может, придет время, когда и в Трапезной палате, как столетия назад, будет ежедневно собираться вся соловецкая братия.

Лаушкин А. Аксючиц-Лаушкина В. Успенская Церковь. Соловецкий монастырь и его ближайшие окрестности. Пешеходный путеводитель. – Москва – Соловки: Товарищество Северного Мореходства, «Паломник», 2007.